Утомительный, да ещё и с оттенком извечной спутницы - грусти - подходил к концу. Накшидиль устала. Слишком много эмоций она испытала: от скорби до немалого волнения. Когда стали расходиться, молодая француженка захотела подышать воздухом, в зале было душно. Девушка выскользнула из зала незамеченной (что нетрудно при таком количестве гостей), вышла на террасу, огибающую весь второй этаж дворца. -Здесь наверное так хорошо летними вечерами, также как в Манисе. - перебирала в пальцах ткань длинного рукава Накшидиль. Невольно мысли возвращались к обранённой на празднестве фразе Нурбахар Султан. -Неужели её действительно это так интересовало? или она просто желала показать мне моё место? Сущие глупости! Нельзя думать дурно. - утешала себя девушка. Но все самоувещевания пошли прахом, стоило уловить обрывки чужого разговора.
-Говорят, что у султанзаде и две другие жены красавицы, странно что он привёз только одну из них. Неужели не побоялся показать? Или она просто не такая красивая как две других?! - сказавшая это рассмеялась. -Думай что говоришь! Не стал бы султанзаде навлекать на себя сплетни, везя недостойную в столицу на коронацию! И она недурна собой, но стоит только послушать как она говорит! - девушки рассмеялись -И чем только эта гявурка приглянулась Махпейкер-султан? Лучше бы она выбрала кого-то из нас, верно Джамиля? - постепенно их шаги стали затихать.
У Эме перехватило дыхание от услышанного. Она всё могла снести с честью, но...эти девицы никогда не посмеют сказать ей этого в лицо! Стало отвратительно при одном воспоминании, какими вежливыми были служанки на празднике. -Да убережёт меня Всевышний от таких же насмешек членов Династии. Гордость моя тогда будет растоптана, ведь я ничем подобное не заслужила
-Злоязыкие змеи! Завистницы! Мало мне причин для переживаний в Манисе, ещё и тут меня смеют осуждать! Как же я устала быть непохожей на них! Устала бороться с тем, что дано мне по природе. Что эти глупые девицы понимают во французском? Самом искреннем языке из всех, способных говорить о любви! Как может Султанша держать таких кобр при дворе? Эти, ещё недавно оборванные, нищие девчонки, могут безнаказанно распускать языки!* - горько злилась девушка, не боясь выплёскивать гнев, не боясь что её здесь найдут.

*Все ругательства на французском языке

Эме продолжила бы вымещать сдерживаемый гнев, впрочем, она почти успокоилась. Вспышки гнева, когда они случались, были острыми, но недолгими. -Так нельзя, неправильно! Но я так устала... - в бессильной злобе подумала она, водя рукой по перилам. Прохлада мрамора успокаивает, она более-менее спокойно выдыхает, хотя мысли, гневные и оскорблённые ещё вертятся в голове.
Внезапно её одиночество прорезает голос, появившийся словно из ниоткуда. Девушка вздрогнула от неожиданности, обернулась, когда её позвали. Селимийе-султан. И она явно ею недовольна. Но как султанша могла услышать? Поклонившись, выждав несколько мгновений, супруга Османа подошла к дочери новой султанши.
-Селимийе-султан - вновь присела в лёгком поклоне Эме -П'гошу п'гощения - всё с тем же непроходящим, особым французским акцентом сказала Эме -я не думала что...здесь меня услышат. А о п'гичинах...вам не стоит беспокоиться, я всего лишь устала от долгого пути и длинной це'гимонии. Ещё 'газ п'гошу извинить. -Надеюсь султанша приувеличила и гарему нет совершенно никакого дела до меня...разве что шептаться по углам что я не самая красивая и достойная жена шехзаде Османа

Накшидиль была искренне рада что визитёром оказалась именно Селимийе-султан, а никто-либо ещё. Но ей всё равно стало неловко, мало ли что могла подумать султанша? Но всё же девушка была симпатична молодой француженке. Приятная в общении, весёлая, жизнерадостная, умная и внимательная. Селимийе была первой, с кем из династии (кроме, разумеется, Махпейкер-султан) познакомилась жена Османа, первая, с кем после фактического одиночества в Манисе, девушка нашла общий язык. Жаль что они редко виделись.
-А жаль, во дворце в Манисе мне спокойнее, пусть там и другие женщины моего мужа. Там я знаю своих соперниц в лицо, а тут шепчутся за моей спиной совершенно незнакомые девушки.
-Я поняла свою ошибку, султанша. П'гошу п'гостить меня ещё 'аз, вп'гедь я буду те'гпеливее. - тихо произнесла Накшидиль вновь, но султанша, судя по выражению её лица, уже совершенно не была сердита. Да и была ли? Этого Эме уловить не успела. Зато сейчас госпожа дружелюбно приглашала к себе в покои. -Но она вряд ли поверила мне... - с горечью подумала девушка, понимая, что наверняка дочь молодой правительницы захочет узнать правду: ведь для неё внове видеть жену брата разгневанной. -Нужно убедить её что всё в порядке, не пристало султанше беспокоиться о делах наложницы - решила для себя Накшидиль, идя следом за Селимийе. Вошли в покои, султанша пригласила на софу. Девушка села и с улыбкой, на которую была способна в сложившихся обстоятельствах, посмотрела на девушку. Сейчас они менее всего напоминали женщин разного положения, больше - подруг. Правда одной из них сейчас совершенно не хотелось говорить правду.
А тем не менее султанша была не глупой, весьма проницательной особой. С этим приходилось считаться и это отбмвало желание лгать и сколько бы то ни было не договаривать. -Сказать...не всё, смягчить углы. Ей ведь никогда, к счастью, не узнать что это такое - зависть, сплетни за спиной, ей не придётся бояться что у мужа появятся новые женщины. Вот ни к чему по этой причине знать всю правду.
-Госпожа, Вы думаете я обманываю Вас? - спросила также прямо Накшидиль, и сама знала что не права, но ей так не хотелось обременять заботами молодую султаншу. Она переживёт это в себе, как часто приходится делать, а в памяти Селимийе останется не самое лучшее воспоминание. -Я действительно очень устала. То'гжество было очень ответственным и очень г'устным. Я пе'геживаю за султанзаде Османа, он был очень печален. - девушка потёрла костяшки одной руки пальцами другой, отведя взгляд на несколько секунд на огонь в очаге. В голову лезут совершенно не нужные мысли, выводят её из равновесия и Селимийе так недоверчиво смотрит, недоверчиво и внимательно. Но нужно во что бы то ни стало отвести её мысли от опасной темы. -А то что Вы слышали...я отчитывала служанку. 'ания видимо тоже устала, сове'гшила столько глупостей, это меня и 'газозлило

Накшидиль не стала отрицать убеждение султанши. Молодая женщина кивнула и не скрывая, пояснила:
-Я не хотела доставлять вам беспокойства, султанша. У вас хватает своих забот. К чему вам ещё и мои п'гоблемы? - нельзя так говорить с человеком, который тебе доверяет и желает помочь, но жена Османа искренне не желала впутывать сестру мужа в сложности их отношений. Впрочем, не сама ли она придумала эти сложности? Ведь у них сейчас всё хорошо, это просто напоминают ей что она не одна...а кто-то ещё намекает что и не самая достойная той роли, которой её удостоила Махпейкер-султан. И именно с этим чувством не могла бороться Эме. Не смотря на довольно мягкую натуру она была задета словами наложниц, которых и запомнить-то не успела. Пока женщина размышляла как тактичнее обойти эту тему, Селимийе снова и снова задавала вопросы. На следующий она даже ответить не успела. Но достаточно было одного взяглада молодой госпожи, что становилось понятно: она не верит её словам, чувствует недосказанность, как бы сейчас собеседница не пыталась оградиться от её любопытства. И в один момент Эме не выдержала, сдалась под проницательностью дочери Айше Турхан.
-Султанша, я всячески пыталась отклонить вас от темы, кото'гая п'гичинила бы вам лишние волнения. Я знаю как вы любите своего б'гата. И не хотела бы... - она сделала последнюю попытку прервать этот разговор, но взгляд султанши, нет, перед ним трудно было устоять и уверенно лгать.
-Хо'гошо, допустим вы п'гавы. Дело вовсе не в слугах, точнее не только в них...или даже не в моих. Я не склонна быть вспыльчивой, наве'гняка это вас удивило, когда вы услышали...и я не считаю себя 'евнивой и зависимой от чужого мнения. Но служанки во дво'гце вашей матушки осуждали вы'ор Махпейкер-султан...они нашли меня недостойной султанзаде Османа. - она лишь немного повысила голос, в самом конце фразы, пальцы инстинктивно сжали ткань платья. Она не любила показывать свою слабость, но что-то сейчас подтолкнуло раскрыться, показать свои переживания. -Я не считаю важным их мнение, но...мне и так тяжело, я постоянно боюсь того что что-то делаю не так и Осману это не пон'гавится, и меня совсем некому подде'гжать и подсказать как следует поступать иногда. Я же не могу гово'гить об этом с Махпейкер-султан. И с вами не могу, но вы нашли способ раз'говогить меня сами.

Жалела ли она что рассказала правду? Раскрыла душу и быть может даже показалась жалкой глупышкой султанше? Сейчас девушка не была способна сполна оценить свой поступок. Случалось с ней такое, когда чувства были выше разума на виду других людей. Ведь она всегда старалась себя сдерживать. До поры до времени близких людей в новом доме у неё не было, приходилось всё держать в себе. Впрочем, было не привыкать: порой и дома ей высказаться было некому. Поэтому готовность султанши выслушать её была неожиданно приятна. Это толкало юную душу поведать свои тревоги. -Хоть мы и разные совсем, ей не понять меня сполна. Может это и к лучшему. Но теперь я не могу молчать, она вскрыла рану моих тревог.
-Я понимаю, султанша, но какое дело до этого местным наложницам? 'азве у них были хотя бы малейшие надежды на подобную судьбу? - в какое-то мгновение молодая женщина сама поверила что такие надежды девушки имели. -Впрочем, тон им могла задать Нурбахар-султан - было неприятно плохо думать о султанше, но мысль навязчиво лезла в голову. Госпожа может вовсе не хотела её задеть, а девушкам много не надо что бы посплетничать.
Как и следовало ожидать, султанша пыталась увещевать её тем же способами что и её тётушка, которая ранее наставляла Накшидиль, во время их доверительно-поучительных бесед. Поэтому девушка взяла на себя смелость и произнесла:
-Я не об этом беспокоюсь, госпожа. То что говорят - вздо'г для меня 'авно до тех по'г пока Осман любит меня. А я сделаю всё что бы он любил меня. Ведь самая лучшая жена - доб'годетельная жена? Так у вас гово'гят, кажется? - она даже улыбнулась, припоминая фразу. -Да услышит ваши слова Всевышний, султанша. Я надеюсь, что научусь делать всё так, что бы у султанзаде не было ни малейшего повода 'азоча'говаться во мне. - девушка покраснела, но продолжила -я ведь очень люблю вашего б'гата. - как бы ей откровения не наскучили султанше! Но обратного пути её желанию выговориться уже не было, но похоже это не обременяло Селимийе. -Благо'дагю, госпожа. Вы чудесная внимательная mademoiselle - ответила нежным пожатием ей и Эме. -Надеюсь я не слишком об'геменила вас своими заботами...и о случившемся никто не узнает.

Не смотря на то что все слова утешения и ободрения были в точности такими как и у Махпейкер-султан, настроение несколько улучшилось, уже не было той взрывной реакции, прошло. Прошло, как и всё что могло вывести молодую француженку из равновесия. Не осталось и следа той вспыльчивой натуры, которую она неосторожно обнажила в стенах этого дворца.
Но её увлекла новая мысль, мысль о той простой поддержке, которую ей оказывала дочь госпожи. Накшидиль благодарно кивнула Селимийе снова. Да, это было необъяснимо, почему любя, мужчины в этом государстве с лёгкостью заводили нескольких женщин и что мужчина говорит в спальне одной, никогда не будет известно другой и она будет думать что она единственная. Но девушка приняла новый порядок настолько, насколько позволял её характер. Она научилась держаться в обществе других женщин Османа, пусть в душе считала каждую из них не его желанием, а следствием своих ошибок. Это терзало, но избавиться было невозможно. Однако здесь и сейчас словно бальзам на раны, пролилась поддержка молодой султанши на её переживания. Ситуация разрешилась благополучно.
-Вы выслушали меня, султанша. Я п'гизнательна вам за это. Более того, пообещали сох'ганить это в тайне. - но едва всё улеглось, Селимийе вновь подняла тему, которая так беспокоила жену Османа, хотя казалось они только её завершили, впрочем. другие женщины были лишь вторым интересом, более госпожу волновала её жизнь в Манисе. Опять же следовало сказать правду?
-Благода'гю, госпожа. Дво'гец в Манисе стал мне новым домом, даже больше. Это место где я счастлива. Где я люблю и где любима. -Что бы не случалось между нами я верю что в сердце Османа моё место - особенное. -Там, нет, госпожа, несчастные девушки - несчастны везде и 'ечи у них одинаковые. И я ис'генне недоумеваю почему нельзя выдавать девушек замуж и аз'гешать им 'аботать в га'еме и иметь семью? Во Ф'анции les dames d'honneur* могут быть замужем и быть при госпоже, а потом и их доче'ги п'иглашаются ко дво'гу. - порой её столько хочется спросить, но случай не всегда выдаётся, да и не все и не всегда ей объяснят. -Это было бы намного лучше, женщины бы не так завидовали друг другу, если бы у каждой была семья, любимый муж и дети. Ве'гно? - с некоторым опасением закончила Накшидиль.
_____
les dames d'honneur - фрейлины

Отредактировано Naksidil Hatun (2014-06-16 18:08:25)

Накшидиль поняла свой промах слишком быстро. Какая же она сегодня несдержанная и глупости такие говорит! Девушка прикусила губу, раздумывая несколько мгновений над своими и словами Селимийе-султан. -П'гошу п'гощения, султанша. Я ничуть в вас не сомневалась, да и не смею этого делать. Извините. Я наве'гное не в себе, так 'азволновалась вот и гово'гю 'азные глупости. - девушка отвела глаза на мгновение, но почувствовав что госпожа не обижается, снова посмотрела на собеседницу, улыбнулась. Но спокойствие её было недолгим. Нет, сегодня она явно не владеет собой. -Опять сказала что-то не то! Так никуда не годится! - отругала себя мысленно. Но султанша явно была снисходительна ко всем её оплошностям сегодня, за что Эме была ей признательна, ибо столь дурной тон, будь она сейчас при дворе сестры, шокировал бы окружающих: ведь того или иного общества никогда не обсуждались, им просто следовали. -Вы п'гавы. Мне не стоило упоминать этого. - но порой ностальгия была так сильна что девушка не могла удержаться от воспоминаний. -И почему тогда мужчины в этой стране не женятся лишь на одной-единственной и не живут с ней счастливо? к чему столько сложностей? Впрочем...тебе ли говорить об этом - но Накшидиль постаралась прогнать ненужные мысли прочь. -Но вам не стоит опасаться, ведь ваша матушка не допустит га'ема у вашего мужа, султанша. Да и я убеждена, что такой девушке как вы нельзя быть неве'гным. Вам обязательно повезёт в замужестве. Вы же желаете выйти замуж? - наверняка здесь женщина никогда не откажется от брака, здесь не Европа и женщины не ищут иной доли кроме семьи, по крайней мере так думала жена Османа. И она научилась думать и жить так же как видела, с тех пор как шейх провёл никях, для неё ценность семьи стала ещё более высокой. И она как никогда верила что теперь всенепременно семья у неё будет. Новая, но непременно счастливая.

Больно? Да что султанша может знать? К сожалению, ценность моя в глазах собственной семьи начала стремительно падать с относительно недавних пор. Даже не смотря на безответственность моего брата, отец не стал меня ценить больше, не говоря уж о том что я «лишила» его последней надежды сохранить состояние без вреда для собственного достоинства. Больно было совсем-совсем по другой причине. – молодая женщина устало отмахнулась от грустных мыслей.
-Не стоит, султанша. Мысли о доме не заставляют меня плакать по ночам, если и есть г’усть, то она светлая, мне есть что вспомнить хо’гошего, но есть то хо’гошее с чем стоит жить и этому ‘адоваться. Я уже сказала что более чем счастлива с вашим б’гатом. – на лице снова заиграла улыбка, впрочем, так бывало почти всегда стоило заговорить об Османе, Накшидиль не скрывала что гордиться мужем. Подобной радости она ждала и от Селимийе в её ответе, хотя не стоит скрывать, сама она прекрасно понимала в каком состоянии неизвестности находится девушка. Ей хотелось хотя бы немного снять то напряжение, которое, она не сомневалась, держит на сердце кузина мужа. – Наша госпожа умная женщина и очень любящая мать. Она сама счастлива с вашим отцом и позаботиться что бы ваш суп’уг был достоин вас никак не меньше, ваша судьба уст’гоиться лучшим об’газом, да будет на то воля Всевышнего. – ей так много хотелось спросить о том видела ли султанша своего наречённого, принято ли в Османской Империи что бы невеста и жених писали друг другу письма, устраивают ли им встречи в великолепном дворцовом саду? Живое воображение тут же нарисовало укрытую в тени от жары беседку, облачённую в лучшее платье султаншу, но непременно с закрытым лицом, как это принято у магометан. Так что видны только её живые, смеющиеся глаза, которые не в силах поддерживать общую сдержанность.
Увлечённая игрой воображения, молодая женщина не сразу поняла что отвлеклась от разговора и Селимийе явно ожидает от неё какого-то ответа.

-Я думаю это невозможно, султанша. Нельзя забыть в'емя, когда ты был счастлив. Хотя бы немного счастья есть в любом дне нашей жизни, ве'гно? -Особенно теперь, когда в моей жизни появился Осман, взрастив новые цветы светлых чувств на выжженом  поле моей души. - и снова не скрывая улыбки, посмотрела на собеседницу. Накшидиль даже не пришло бы в голову что нужно сдерживать себя: она доверяла кузине мужа как близкой подруге и верила что прекрасно поймёт и не осудит её. Да и за что? За счастье разве можно судить? Да, ей придётся нелегко, молодая женщина осознавала это, ведь прямое доказательство живёт с ней бок о бок - две другие наложницы. В появлении одной из них виновата она сама. До сих пор больно вспоминать ту историю. Но нельзя позволять себе сейчас придаваться печали, даже на глазах подруги. Она не должна видеть что её по-прежнему мучают призраки прошлого. 
Снова улыбка. Вечная спутница, снискавшая ей уважение при дворе. О тех минутах, когда она срывается, девушка предпочитает не вспоминать. Да и срывы бывают только среди своих, доверенных лиц. -Мне ценно оказанное дове'ие и участие в моей судьбе, султанша. Я поистине не нашла бы дуга п'ги двоu'е лучше вас и вашей тётушки, моей до'огой свек'гови. Я высоко ценю то, что получила от судьбы. - они помолчали, попивая шербет, каждая думала о своём. А за окном тем временем сгущались сумерки, украшая небо Стамбула маленькими жемчужинами звёзд.
-Красивая ночь - по-французски произнесла Накшидиль. -Госпожа, вы ведь наве'гняка также учили названия звёзд? Ведь на Востоке самые знающие звездочёты, нам так 'ассказывали, когда я училась. 'Ассказывали даже что по звёздам читают судьбы, вы ве'гите в это?
Им бы ещё поговорить, но день был длинный, обе устали, наверняка молодая госпожа желает отдохнуть, ведь более того, её траур по предыдущей султанше, её бабушке, более глубокий чем у самой Накшидиль, которая предыдущую правительницу едва ли видела, даже по пальцам пересчитать можно их встречи.
Ей же в свою очередь нужно отдохнуть, привести в порядок собственные чувства, чтобы больше так не терять самообладания. Подумаешь, мало ли что рабыни говорят, правильно ей заметила Селимийе. Ей ли привыкать, когда во дворце Махпейкер-султан время от времени по ней исходят ядом? Всего лишь просто успокоиться, хорошо выспаться. А завтра они снова встретятся и ещё обязательно поговорят. Правда будет ли время теперь у Селимийе? Ведь теперь она ещё более законная наследница престола, теперь её наверняка всё больше будут занимать уроки самого разного мастерства, которое пригодится будущей правительнице. Вероятно, вместе с этим их встречи вовсе будут сведены к минимуму. Но говорить об этом вслух жена Османа не стала.
-Султанша, уже слишком поздно. Я думаю нам следует побеседовать завт'а ут'гом. Вы очень устали, как мне кажется. И я не имею п'гава утомлять вас ещё больше. - заметила Накшидиль. И не дав Селимийе ответить самой, продолжила -И я ещё 'аз п'гошу п'гостить мне моё недостойное поведение. надеюсь этого к'гоме вас действительно никто не слышал. - улыбнулась девушка. -Позвольте пожелать вам спокойной ночи, госпожа. - склонила голову хатун, затем поднялась с подушек, поклонилась госпоже ещё раз. Убедившись что Селимийе действительно не собирается её задерживать более, Накшидиль поклонилась и направилась к выходу. Также тихо вышла как девушки проникли в покои некоторое время назад.

Отредактировано Naksidil Hatun (2014-09-07 21:30:36)