Воистину никто из нас не знает, что уготовила ему судьба. Не знал герцог Сфорца, что его увлечение принесет плод в виде ребенка. Не знали монахини, что им на воспитание подкинут грудного ребенка. Не знала Катерина Сфорца, что ее судьба за пятнадцать лет совершит множество роковых поворотов. Думала ли она, не видевшая мира дальше монастырских стен и ближайшей деревеньки, что окажется в далекой стране, о которой даже и не слышала? Вначале Катерина верила, что присоединится к сестрам, и ей нравилась эта жизнь. В ней была простота, было добро. Ей нравилось молиться, нравилось помогать другим. Разве может что-то сравниться с улыбкой ребенка, когда ты протягиваешь ему булку хлеба, а он смотрит на нее, как на самое настоящее сокровище, или улыбка старика, которому ты помогаешь дойти до его дома?  После приехал отец, и мир Катерину рухнул. Ей пришлось смириться, что ее жизнь будет далеко отсюда, в Неаполе, где ждет муж, которого она никогда не видела. И когда, казалось, она смирилась и с этой участье, то оказалась у работорговца, который  размахивал руками и говорил на непонятном ей языке, казавшимся слишком грубым и трудным.  Вот с этой участью она так и не смирилась, но смогла немного привыкнуть к своей жизни за два года. К тому же она открывала для себя новый мир, и все ей было интересно. И снова, когда казалось, что все так и будет, ее судьба резко изменилась. Она оказалась во дворце, где было множество таких же девушек как она. Ей объясняли порядки, а Катерина, или как ее нарекли Белгин, думала лишь о том, что до чего странная вера у этих людей, что она не желает оказаться третьей наложницей. И тут сразу же другой поворот. Катерина не пробыла и недели во дворце, как встретила его...Он был красив, его глаза горели жизнью, страстью, а улыбка, была способна околдовать. И он выбрал ее. Опять выбрали за нее, а она не желала этого выбора, а точнее желала в глубине души после встречи с ним, но бежала от него, понимая, что ее ожидает.  Последний поворот был в виде волшебной ночи, которую она провела в объятиях своего Господина, или как любила называть Катерина мысленно просто Османа. В тот миг все ее заботы и тревоги исчезли, чтобы нахлынуть с новой силой утром. Была лишь мысль, что возможно, он вскоре забудет о ней, ведь у Османа было еще две женщины, одна из которых являлась женой.  Так если он ее позабудет, то не нужно и ей привязывать к нему, чтобы не страдать потом. С такими мыслями она шла в гарем, когда калфа преградила ей путь
- Белгин Хатун, тебя желает видеть Махпейкер Султан, - и сердце остановилось. Она, конечно, видела мать султанадзе, но издалека один раз, а сама Белгин была среди прочих служанок. Было ясно, что заставлять ждать Султаншу нельзя, потому девушка последовала за калфой. Возле покоев она неуверенно постучала. "Интересно, зачем она желает меня видеть? Впрочем, наверное, вести уже разнеслись по гарему, и желает посмотреть на очередную несчастную", - подумалось. Хатун не светилась счастьем, хотя если приглядеться, то в глубине ее карих глаз знающий человек заметил бы, искорки счастья, которые умело гасил разум и желание бежать от себя самой. Из-за двери послышался приятный голос, но в котором ощущалась властность, свойственная людям подобного положения. Белгин вошла во внутрь и склонилась в приветствие
- Султанша, - слетело с ее губ, а хатун так и застыла в поклоне, не поднимая глаз.