Холодной выдалась эта лунная ночь. Луна одинокая и холодная, сегодня на небе нет её извечной свиты - звёзд - всё затянуто лёгкими, но мрачными облаками. Такой же одинокой чувствует себя и Накшидиль. Она, "украшение сердца", сейчас бледна и не улыбается как то бывает обыкновенно. Бледная, в горько-решительной усмешке скривлены губы. Больно. Как-будто в сердце вонзили кинжал, с новой силой. Ему никогда не узнать как рвётся на части её любящее сердце.
Нет, она знает что таковы правила. И боль от того что он сейчас в постели с другой она второстепенна, лишь один язычок пламени, сжигающего ей сердце, куда больше молодая женщина боится потерять его. -Не страшно, когда тебе изменяют телом, страшнее, когда тебе изменяют душой - пытается убедить она себя и искренне верит своим словам, но тот самый маленький, но не менее коварный язык пламени тоже лижет обнажённое в страдании сердце.
-Даже если она понравится ему, он не разведётся со мной, не разлюбит меня. Пусть любовь ко мне никогда не угаснет в его сердце, ведь именно этого я страшусь более всего. -Я не хочу ещё раз остаться с разбитым сердцем. Если бы только я смогла скорее родить сына, который станет гордостью моего Османа, то, возможно, его надежды, которые он питает как и все в Империи, оправдаются. Я слишком люблю его, что бы потерять.
Ах, зачем же Рания такая наблюдательная и успевает всюду быть? кто просил её докладывать ей о подобном? Ей бы так спокойно было этой ночью: к тому что Осман иногда не приходит девушка привыкла. Она знала за кого вышла замуж. Научилась проводить время в одиночестве и радоваться каждой встрече. А потом вдруг появилась вторая женщина в жизни любимого мужа. Она только привыкла и разнежилась в любви, как оказалась не одна. Хуриджихан оказалась красивой, но, к счастью, вскоре одиночество ушло, а к её существованию Эме привыкла. Просто старалась не сталкиваться со второй наложницей и благородно держаться при ней. Не заносчиво, а именно благородно. На места каждую из них уже поставили. А вот теперь ещё одна...молодая, пусть она и сама такая же юная, красивая. И такая простая в своём очаровании, что нетрудно догадаться чем она его взяла. Но чем она сама хуже? Что ж, её судьба терпеть и смиряться. -Моя самая крепкая защита - любовь мужа и расположение свекрови. Всё остальное неважно, всё пройдёт...или я научусь ещё большему смирению. - француженка закрыла лицо ладонями, собрала слёзы с уголков глаз.
-Лучшее лекарство от любой печали - сон, завтра будет новый день, на всё это я посмотрю иначе. - засыпая всё же с тяжёлым сердцем, подумала Накшидиль.
...Утро было прямо противоположно холодной ночи, тепло разливалось с самого утра. От этого супруга султанзаде проснулась более счастливой чем засыпала. Однако, настроение не было устойчивым как того бы хотелось. Занимаясь собой, девушка выбирала самые любимые украшения. Ей хотелось порадовать себя, возможно, даже порадовать Османа при встрече. Хотелось быть красивой, никому не показывая, что ей довелось пережить ночью.
-Госпожа, Махпейкер Султан пожелала увидеть Вас. - сказала Рания. Накшидиль устало посмотрела на служанку, хватило ей известий от девушки со вчерашнего вечера. Визит к свекрови был сейчас и кстати и некстати. Не стоило ей видеть то, о чём она наверняка догадывается. Но вот увидеть и просто поговорить с этой необыкновенной женщиной всегда было Эме в удовольствие.
-Передай благодарности  госпоже, я скоро буду. - когда девушка ушла, Накшидиль добавила последние мелочи в свой утренний туалет и вышла из покоев.
Идя по галерее, опоясывающей второй этаж гарема, молодая женщина исподволь наблюдала чем заняты служанки. Те, конечно же, должны были исправно работать, но не тут-то было...некоторые стояли вокруг одной из девушек и что-то обсуждали. Женщина замерла, упёрлась руками в перила, посмотрела вниз. -Неужели это и есть там самая? Недаром вокруг неё собрались...посмотреть бы на неё. - решила Накшидиль. -Посмотрим какая она, стоит ли бояться из-за неё что-то терять или... - развернулась, подошла к лестнице, спустилась вниз, заставив при своём появлении, служанок поклониться.
-Добрый день, девушки. Я иду к госпоже. Возьмите фруктов и кувшин с любимым шербетом госпожи. Я хочу задержаться в её покоях. - распорядилась она, как всегда мягко, но так, что не подчиниться этому мягкому голосу было трудно, сама тем временем обводя взглядом голубых глаз присутствующих. Невольно останавливаясь на невысокой, хрупкой, темноволосой девушке, одетой совсем иначе, сразу видно что она та самая. -Понравилась ли она ему? а он ей? - задалась она такими глупыми, ревнивыми вопросами. А тем временем, смотрела на девушку с каким-то любопытством, но не хотела показывать волнения и уж тем более ревности. Хотелось что-то сказать, но на ум приходили такие глупости, что лучше было пока посмотреть как девушка отреагирует на её появление. За это время она сможет определить как себя с этой девушкой вести.

Тишина нарушалась лишь шелестом платьев, шагами и едва слышным переговорами служанок, к которым обратилась Накшидиль. Молодая женщина была довольна их исполнительностью: не стоило медлить с визитом к госпоже. Но что же саму её здесь держало? Ответ очевиден - вот эта самая девушка в красивом платье, и с той искрой в глазах, которую ни с чем не спутаешь. -Неужели я снова ревную? Это глупо, Боже, как глупо! В такие минуты мне хочется быть бессердечной что бы не быть такой глупой. Ревность лишает нас разума. Я должна перестать терзать себя, ни сегодня - завтра Осман снова придёт ко мне, я увижу его улыбку, услышу как нежно он называет меня "хабибти"...ради этого стоит держать лицо. Он ни за что не должен знать что у его Эме есть сердце, способное ревновать так же сильно как и любить...и всё же она красивая, а красота легко западает в душу мужчине. - поток её мыслей оборвал тихий голосок одной из служанок, обращавшийся к девушке, теперь уже считавшейся третьей наложницей Османа. Это было дерзко, пусть Эме и не зазнавалась своим положением: оно будет крепким лишь тогда, когда появятся дети, сейчас - нет. Зато в этой оплошности было одно весомое преимущество - без особого труда ей стало известно имя счастливицы. Значит "чистая". Надеюсь характер у неё под стать имени. - от чего-то подумала Накшидиль. Странные чувства она испытывала: ревность, которую не хотелось признавать, смешивалась с таким странным желанием не видеть хотя бы в третьей наложнице врага. Хуриджихан в своё время дала понять что её положение первой жены ничего не значит, если ей, второй, удастся завоевать сердце Османа и первой изловчиться родить ребёнка...одному богу известно как она собиралась этого добиваться.
Тем временем калфа строго посмотрела на девушек, особенно на ту что не сдержалась.
-Мария, ступай прибери подушки, вынеси их на террасу, просуши - девушка виновато склонила голову. Инстинктивно Накшидиль захотелось отменить указ Нилюфер-калфы, но сколько она знала эту женщину, спорить с ней не стоило. Даже девушка положения, кое занимала Эме в гареме, не осмелилась бы спорить. Каждому своё и со своим делом женщина справлялась. -Но может это пойдёт ей на пользу. В другой раз не ошибётся. А вот если бы подобное случилось при Хуриджихан та бы молчать не стала. - но хватит думать об этой девочке, скорее интерес представляет её подруга.
-Белгин, - медленно, будто пробуя на вкус, произнесла Эме -к'гасивое имя, госпожа умеет подби'гать имена. - она снова посмотрела на девушку внимательно, улыбнулась. И что только ей было интересно в этой девчонке и не давало ревновать и только? -И ода'гивать счастливиц в этом дворце тоже умеют. Особенно тех, кто близок госпоже и султанзаде. И ты стала одной из нас. Надеюсь, ты довольна новой жизнью? - больно от своих собственных слов станет позже, но совсем скоро, а сейчас хотелось дать понять этой девочке что она не собирается усложнять ей жизнь, при условии, конечно, что она сама не станет сложностью в жизни самой Накшидиль.

Отредактировано Naksidil Hatun (2014-06-14 17:43:17)